|
Все настоящее – в театре
31 марта народному артисту России Александру Збруеву исполняется 70 лет. Но, глядя на энергичного, подтянутого мужчину, не веришь в сухие цифры официальных источников.
Когда произносят фамилию Збруев, в памяти многих возникает задорный Ганжа из фильма «Большая перемена», нетипичный сотрудник уголовного розыска Алешин («Два билета на дневной сеанс» и «Круг»), трогательный спивающийся интеллигент, ищущий тепла и заботы из фильма «Одинокая женщина желает познакомиться» и обаятельный вор Березкин («Бедная Саша»). Ну а люди старшего поколения помнят его Димку в популярном фильме 60-х «Мой младший брат», где партнерами Збруева были Андрей Миронов и Олег Даль. Почти сорок лет он служит в театре «Ленком» и за эти годы сыграл в огромном количестве спектаклей: «В день свадьбы» (Женя), «Мой бедный Марат» (Марат), «Автоград XXI» (Хотынский), «Иванов» (Боркин), «Диктатура совести» (Андре Марта), «Хория» (Хория), «Мудрец» (Городулин), «Школа для эмигрантов» (Серж), «Варвар и еретик» (Астлей), «Шут Балакирев» (Ягужинский), «Ва-банк»(Прибытков), «Женитьба» (Анучкин).
Многие, подходя к очередной круглой дате, как бы подводят черту под тем, что уже совершили, и строят планы на будущее.
– Нет, об этом я не думаю. У меня есть свое отношение к тому, что меня окружает. Я слежу за тем, какая выходит литература, что происходит в других театрах. Меня интересуют взаимоотношения между людьми. Поэтому я, по всей вероятности, в свое время согласился преподавать в ГИТИСе и четыре года был руководителем курса. Мне было просто интересно и любопытно. Интересны совсем молодые люди этого поколения. Наблюдать за тем, что для них любовь, а что предательство, что такое откровение, искренность. Любопытно их умение рассуждать о жизни. Иногда я для себя получал от них гораздо больше, чем они от меня.
И тем не менее ушли с этой работы.
– Ушел. Потому что это очень ответственное дело и надо заниматься им вплотную, а так не получается. А просто сделать вид, что я веду курс... Зачем мне это нужно? У меня и сейчас есть предложения заняться преподавательской деятельностью, но я вынужден отказаться, потому что сегодня репертуар в театре так складывается, что я очень плотно занят в спектаклях.
Александр, сегодня вы выходите на сцену в роли Анучкина. Насколько вам близок именно этот персонаж? Не хотели бы сыграть кого-то другого?
– Все дело в авторе. Это все-таки Гоголь, а его не так часто играют. По-моему, в «Ревизоре» и в «Женитьбе» все роли хороши. Поэтому, когда при распределении ролей я увидел свою фамилию, то не мог сожалеть о каком-то конкретном персонаже. Просто был рад этому событию. Потому что Гоголь – это какой-то особый жанр, и он дает большой полет фантазии. Не важно, играешь ли ты Анучкина, или кого-то еще. В этой роли я нормально существую, нормально репетирую и нормально играю.
У вас часто бывает, чтобы вы не нашли общего языка с режиссером?
– Этот вопрос похож на другой – часто ли я отказываюсь от той или иной роли? В театре я практически никогда не отказываюсь. А в кино – да. В кино довольно часто. И, честно говоря, мне сейчас и не очень даже хочется сниматься. В связи с тем, что вообще происходит в нашем кинематографе. Ну, есть какие-то единичные, отдельные случаи, отдельные всплески. Но не больше того. Все держится на рекламе, на саморекламе, на каком-то дурновкусии. И актеры идут только для того, чтобы заработать деньги, либо ради собственной популяризации. Но я уже прошел тот период «чудесный», когда меня стали узнавать на улицах. И мне сейчас это не надо. Не это главное для артиста
То есть сниматься в кино вас совершенно не тянет?
– Нет, не тянет. И не хочется попросту тратить время. Конечно, денег никогда не бывает много, нужно их зарабатывать каким-то образом. Но… Знаете, слегка перефразируя Раневскую, скажу: «Снялся – и деньги получишь, и популярность получишь, а вот стыд останется». Мне предлагают сняться и в рекламе, но не все решают деньги. Очень хорошо, что есть такое слово – «театр». Понимаете, театр – это очень многое определяет. В театре есть что-то настоящее, которое происходит сию секунду. Мне кажется, что сегодня актер может получить удовольствие и удовлетворение, только играя в театре.
Александр, а если бы вы ставили пьесу как режиссер, то какому сценарию отдали бы предпочтение? Есть какие-то невоплощенные мечты?
– Я об этом не думал. Важна жизнь, важны взаимоотношения, важны ассоциации, важна какая-то энергия, которая присутствует в том или ином произведении, движение мысли, философия. Но это все вместе. Мы же в жизни встречаемся с чем угодно – и с хорошим, и чаще с плохим. И у каждого из нас, в том числе и у меня, существует масса проблем.
И как вы с ними боретесь?
– Как я борюсь с проблемами? Вот сегодня пришел в театр и скоро начну бороться: выйду на сцену и на какое-то время забуду обо всех проблемах. Работа, она очень сильно отвлекает и погружает в какой-то другой мир.
Александр, не знаю, согласитесь ли вы со мной, но в 90-е годы, после распада СССР, ваш театр в основном стали посещать зрители, у которых много денег. Такое впечатление, что шли не спектакль посмотреть, а себя показать. В фойе театра был парад золота и бриллиантов. Как когда-то в Театре на Таганке…
– Вы знаете, я обычно не разглядываю, сколько бриллиантов у той или иной пары, которая пришла в зрительный зал посмотреть спектакль. Да, наш театр ценен. Это доказывают и живые реакции зрительного зала, и желание людей попасть на любой наш спектакль, будь он новым или старым. Это говорит о многом.
А вы сами ходите в другие театры?
– Я иногда смотрю спектакли в других театрах, но мне там скучно.
Скучно в любом театре, кроме вашего?
– Нет, не в любом, конечно. Но есть такие театры. Спектакли чужие я смотрю иногда, но давно не видел ничего удивительного.
Вы много работали вместе с Александром Абдуловым и в родном театре, и в антрепризе…
– Со спектаклем «Школа с театральным уклоном» мы с Сашей объездили очень много городов. Это одна из самых любимых мною пьес и наших совместных работ. Потому что там есть полет фантазии, возможность фантазировать и импровизировать. Каждый раз мы находили что-то новое, интересное. Вообще, когда Саша Абдулов на сцене, с ним не соскучишься. Он всегда предлагал какую-то новую импровизацию, ты в ответ предлагал свою. Завязывались какие-то очень интересные узлы, которые надо было бы тут же на сцене распутывать для зрителя. Иногда спектакль затягивался на десять минут – а для спектакля это много! Одним словом, все держалось на импровизации, на таком сиюсекундном общении.
Что такое, на ваш взгляд, «удачная актерская судьба»? Актерское счастье?
– Актерское счастье? Не знаю. Это очень сложно. Есть ли актеры, которые говорят, что они абсолютно счастливы? Но, может, они сыграли все, что хотели сыграть? А когда пропускаешь что-то и к этому уже не вернешься?
Удачная актерская судьба… Я лично не знаю, что это такое. Очень много у меня вопросительных знаков к этой судьбе.
Я вам желаю, чтобы их сменили восклицательные!
Источник: Портал «Театральные Новые известия»
|