|
Телеведущая Юлия Высоцкая: Мне кажется, лучше готовить, чем сидеть и пить водку.
Когда-то редакция «Комсомольской правды» располагалась на улице Правды, в здании, построенном в 30-е годы. Напротив главного входа, в здании, построенном тогда же, существовал ресторан «Колизей». Большинство журналистов газеты если и посетили его, то один, максимум два раза: это был советский по духу ресторан с не очень вкусной едой, не очень торопливыми официантками, обколотыми тарелками и общепитовскими приписками в меню к каждому блюду: «выход - 250 граммов».
Редакция «КП» в 2006-м была спалена пожаром, «Колизей», в котором мы как-то отмечали Новый год, тоже бесследно исчез. Теперь на его месте - кулинарная студия Юлии Высоцкой (соседние с бывшим «Колизеем» комнаты давно оккупирует продюсерский центр Андрея Кончаловского, мужа Юли).
На первом этаже здания - по-прежнему Советский Союз, но на втором в корзинках лежат лимоны и апельсины, а по большой кухне, заполненной людьми, со скоростью белки из «Ледникового периода» носится Высоцкая. Нельзя не заметить, что Юлия гораздо привлекательней белки. Загорелая, в черном платье (только со второго взгляда ты понимаешь, что это униформа повара), весело кричащая на студентов «Вы двоечники, двоечники!», она затмевает на этой кухне всех. В буквальном смысле: остальных тридцать человек ты просто не видишь, потому что взгляд моментально фокусируется на одной женщине и уже не может от нее оторваться.
«Сергей Михалков был прекрасный ерник»
Вы только что открыли ресторан «Ёрник». Откуда у него такие странные название и концепция (на стенах «Ёрника» развешаны портреты деятелей искусства – Эжена Ионеско, Маяковского, Набокова и т.д. – Ред.)?
- Название не то что странное - слово «странный» у меня со знаком минус. Оно неожиданное. Есть же в Москве рестораны с названиями вроде «Палаццо дукале», которые сразу отсылают гостя к итальянской кухне, - а я отсылаю гостя к чувству юмора. Я призываю людей относиться к себе и к окружающему миру с иронией. «Ёрник» - прекрасное старое русское слово, с ёмкой хорошей буквой «ё», очень сильной по энергии, но, к сожалению, совершенно не употребляющейся. Кто-то из нас еще помнит, что такое ёрничать, но большинство не знает, что это такое.
Но вот когда образованные люди заходят в ресторан и видят, что на них смотрит Хемингуэй с ружьем, или Генри Миллер, или Ионеско, - они понимают, о чем идет речь. Ну, а тем людям, которые не читали Ионеско, может быть, захочется после посещения ресторана прочесть «Лысую певицу» или «Носорога».
Откуда эта идея литературоцентричности?
- Я бы сказала, что это идея искусствоцентричности. Я же имею какое-то отношение к театру, к кино, а Андрей Сергеевич Кончаловский участвовал в разработке концепции, придумывал идеи для интерьера. Мы живем искусством. И на стенах есть портреты мыслителей, художников. Вот Фрэнсис Бэкон – он ведь тоже ёрник: его живопись никак не назовешь прямолинейной или натуралистичной. Безусловно, ёрников больше всего в литературе, но их много везде, и все они выражают одно и то же - ироничное отношение к себе.
Ваш покойный свекор Сергей Михалков говорил в свое время, что ёрничающий человек отвратителен.
- А я думаю, Сергей Михалков был сам ёрник - он относился с большим чувством юмора и к себе, и к окружающему миру, и вообще у него была здоровая хорошая ирония. Может быть, он вкладывал в это слово несколько иной смысл? Он был прекрасный ёрник.
Сегодня трудно вести ресторанный бизнес в Москве?
- Бизнес – это вообще трудно. Особенно в наше странное время, когда из кризиса мы не вышли и выходить из него не собираемся. Ни мы, ни Европа, ни Америка. Все эти центры тяжести вообще перемещаются: двадцать лет назад казалось, что Америка – земля обетованная, все туда стремились, и было ясно, что там самая мощная экономика на свете. А сейчас непонятно, что дальше станет центром мира – Америка, Китай, в недалеком будущем - Индия? И непонятно - где в этом мире находимся мы?
Но я не занимаюсь составляющей бизнеса в этом проекте. Есть люди, которые мне помогают. Я бы не смогла. Просто не смогла. Это другая профессия, я ей не владею.
Но меню-то вы составляете лично?
- Это в основном идеи Дэниела Фиппарда, лондонского шеф-повара. Там есть несколько моих блюд, моих концепций, но именно Дэниел довел их до ресторанного уровня. Я ведь самоучка, и в принципе – домохозяйка, самохозяйка (улыбается – впрочем, Юлия все время улыбается. – Ред.), а не профессиональный повар. Но ресторан не терпит самодеятельности: люди приходят в него и платят деньги, и они заслуживают того, чтобы их замечательно, фантастически накормили. Можно сколько угодно говорить, что «Ёрник» - это ресторан об иронии, но прежде всего это ресторан о еде.
Мы хотели сделать место, которое бы отвечало эстетике Нью-Йорка 30-40-х годов. Дома и в телепередаче я могу делать простые и вкусные вареники с вишней, но подавать их в таком виде в «Ёрнике» было бы абсолютным диссонансом. Мне оставалось только найти профессионального шеф-повара, который видит еду так же, как вижу ее я. И я его нашла.
Он припускает, например, в вакууме семгу - она готовится при очень низкой температуре много часов - и о вкусе этой рыбы я написала бы поэму. А другую поэму я могу написать о вкусе пельменей или борща, который создал англичанин. Англичанин! Я ему просто рассказала, как пельмени готовила мама моего мужа и он с моих слов придумал свою интерпретацию.
Что касается английских шеф-поваров: сейчас Джейми Оливер запустил в России свой журнал, в следующем году откроет ресторан. А ваша-то передача «Едим дома» - лицензионная, ее идея взята именно из «Голого повара» Оливера. Вы с ним знакомы?
- Нет. Но очень хочу познакомиться! Я очень надеюсь, что мне удастся взять у него интервью для моего журнала «Хлеб-соль» - мы ведь совместно выпускаем в России журнал «Jamie’s Magazine». Это наш с ним общий проект - и я этим очень горда. Он один из тех людей, который меня вдохновил в свое время на то, чтобы заняться кулинарией на телевидении. У нас очень мало поваров, которые являются профессионалами в своем деле и в то же время личностями, которые хорошо смотрятся на экране. Это особенный талант.
А что такое эта ваша кулинарная студия, в которой мы сейчас разговариваем?
- Пространство, в которое, я надеюсь, придут такие же сумасшедшие, повернутые на еде люди, как и я. Вернее, люди, которые видят еду как творчество, как способ проявления себя. Это прекрасное времяпрепровождение. Это очень объединяет, это снимает стрессы, это успокаивает. Мне кажется, что лучше готовить, чем сидеть и пить водку. Мы будем здесь собирать людей, которые любят есть, которые хотят научиться готовить, например, бланманже или йоркширский пудинг. А кто-то захочет готовить котлетки как у бабушки, - так у нас будут и «бабушкины» классы тоже.
Мы – это кто?
- У меня пару раз в месяц обязательно будут здесь свои персональные мастер-классы. Я буду делать то, что готовлю дома. Но кроме того, у нас целая команда сильных поваров. Они профессионалы своего дела, они очень его любят, и любят делиться знаниями. Не каждый повар делится секретами. Как ни грустно, многие их прячут. Именно поэтому некоторые кулинарные книжки совершенно не работают: вроде все сделано по рецепту, а чего-то не хватает. Но Далай-лама однажды сказал: делитесь секретами и тайнами, это путь к бессмертию. У нас тут собрались бессмертные повара .
А сколько стоят занятия?
(Высоцкая оглядывается на сотрудницу. Там спешит на помощь: «4 тысячи рублей одно занятие, но меньше, если человек покупает курс из восьми занятий!»)
- 4 тысячи рублей одно занятие! Ну вот видите, я не занимаюсь этим - улыбается Юлия. - Но в Москве есть ценовая политика, а мы живем в этой стране, которая называется Москва, и отталкиваемся от реалий.
«Я кайфую от каждого момента моей жизни»
Юля, вы актриса, но как актрису вас уже не все воспринимают: кулинария затмила все. Вам не жалко почти оставленной профессии?
- Завтра будет спектакль «Дядя Ваня», и я с удовольствием выйду на сцену: благодаря этому я получаю серьезный заряд того самого адреналина, который бывает в хорошем театре и в хорошем кино. А что касается затмившей все кулинарии… Не могу сказать, что это выбор. Это жизнь, которая состоит из стечений обстоятельств. Если бы были интересные предложения, я бы снималась, играла в театре - но и то, что у меня есть, мне очень дорого.
Я не считаю, что карьера актрисы закончена. Думаю, еще нет. Но как бы там ни было, самое главное – не что ты делаешь, а как ты к этому относишься. Я кайфую от каждого момента моей жизни. И в конце концов, если вы считаете, что это (Юлия обводит рукой кухню, на которой люди готовят имбирное печенье) не имеет никакого отношения к актерской профессии, вы ошибаетесь.
Попробуйте, - встаньте к плите, приготовьте печенье, поруководите теми, кто никогда в жизни его не делал. Вы все сразу поймете.
Но согласитесь, вас уже много лет снимает только один режиссер, и это ваш муж. А остальные ничего не предлагают, или предлагают ерунду. А вы красивая и талантливая. Вам не обидно?
- На обиженных воду возят. Нельзя завидовать и нельзя обижаться. Это разрушительные вещи. Надо не обижаться, а жить. Мы все идем своей дорогой, и у меня все случилось так, как случилось. А потом: все реже и реже бывает, когда я смотрю современный фильм, сделанный у нас или в других местах, и думаю: как бы я хотела в нем сыграть! Сейчас время немножко иное - не время кинематографа, не время театра.
Когда в последний раз вы смотрели фильм и думали «Как бы я хотела в нем сыграть?»
- Это была «Меланхолия» Ларса фон Триера. Обе женские роли – и то, что сыграла Кирстен Данст, и то, что сыграла Шарлотта Гэнсбур, - очень сильно и здорово сделаны. Это такой надмирный немножко фильм… Впервые в жизни Ларс фон Триер заставил меня испытать то, что я испытала. Мне очень понравилось.
А Андрей Сергеевич сейчас собирается снимать «Глянец-2»…
- Вот и спрашивайте о нем у Андрея Сергеевича. Это же он собирается снимать, не я.
Он же вам наверняка что-то рассказывал.
- Рассказывал, но не просил: «Когда встретишь» - как вас зовут, простите? - «Дениса, расскажи ему обязательно о моем замысле».
- Ваш предыдущий совместный фильм, «Щелкунчик», с грохотом провалился в Америке и собрал самые уничижительные отзывы критиков. Те рецензенты, кто обожал Кончаловского за «Застенчивых людей», почему-то пришли от «Щелкунчика» в ужас.
- Это отдельный разговор. Это опять какая-то дорога, судьба. Ну, так сложилось. И у Бергмана картины проваливались, и у Феллини... Но это не значит, что «Щелкунчик» - плохое кино. Я этот фильм очень люблю, я видела восторженные глаза детей, которые смотрели эту картину. Мне это дорого. И я понимаю, что это за кино. Может быть, его время придет позже, может быть, не придет никогда - я знаю только, что работать над ним было абсолютным счастьем. И чувствую абсолютную гордость за результат.
Глупо, но я не могу не спросить: вы смотрели «Высоцкого»?
- Нет. Я видела трейлер - это любопытно. Но не могу сказать, что горю большим желанием посмотреть этот фильм. Те отзывы, что я слышала от людей, которых уважаю, меня к этому пока не подтолкнули. Я к «Меланхолии» после выступления фон Триера в Каннах - «Я нацист», «Я симпатизирую Гитлеру» - относилась несколько отстраненно, но потом человек, которого я уважаю, сказал: «Ты должна посмотреть «Меланхолию», это хороший фильм». Посмотрела - и не жалею ни секунды. А о «Высоцком» я пока не слышала таких отзывов, чтобы меня затянуло. Будет время – может быть, посмотрю.
«Чехов сбежал в Ялту, а мы - в Тоскану»
Говорили, что Андрей Сергеевич после «Щелкунчика» решил временно завязать с кинематографом и выращивать коров на ферме?
- Это все бредни журналистов, которые вычленили отдельные слова из того, что говорил мой муж. Да - он хотел развивать сельское хозяйство в Калужской области. Но не получилось. У нас нет таких инвестиций, которые бы могли позволить серьезно разрабатывать этот проект - а для него нужны очень большие деньги. Мы обращались в министерство, но не удалось получить помощь, и пока проект заморожен. Там видно будет, что дальше. Нам даже не столько говядиной хотелось заниматься, сколько принести реальную пользу земле и людям, которые там живут - увы, не сложилось.
Ну, что касается жизни в деревне - вы недавно купили дом в Тоскане...
- Не то чтобы недавно - больше пяти лет назад. Нам хотелось не снимать номера в отелях, а растить детей в месте, которое они могли бы назвать своим домом. В Москве климат странный, сложный - причем он не вчера таким стал, он всегда таким был. Антон Павлович от него бежал, построив себе дом в Ялте. А нам нравится Италия, и мы решили создать дом в Тоскане. Долго его искали - в результате нашли абсолютную развалину, руины виллы, но это было именно то, что нужно. Мы хотели сами все построить или перестроить. В тосканских традициях, сохранив изначальный стиль, - но все-таки сделать так, чтобы это было наше.
Вы же помните выражение - «настоящий мужчина должен вырастить сына, посадить дерево и построить дом». Я не мужчина, но дом я уже построила.
А сыну - ну, и дочке - где больше нравится? В Москве, в Тоскане, во Франции - у них же французские паспорта?
- Французские, и они учатся во французской школе в Москве, и уже знают французский, - но они во Франции никогда не жили… Они пока что вообще с удовольствием путешествуют. Им нравятся все места, где рядом с ними родители. Детям в этом возрасте совершенно не важно, где жить, а важно, чтобы мама была рядом.
Они уже научились готовить?
- Маня готовит вовсю. Делает какие-то китайские макароны, крутит роллы, взбивает себе коктейли с фруктами, печет что-то. Пете пока это неинтересно, но у него уже хорошо развиты вкусовые рецепторы, он очень хорошо понимает, что он ест.
У вас не планируется новых телевизионных проектов на НТВ?
- Есть проект «Кулинарное путешествие». Маршрут первый – конечно, Тоскана, это мы уже сняли. Маршрут второй – Венеция. Я в этом проекте беру уроки у поваров-мастеров, пока итальянских, но потом могут быть Испания, Украина, Грузия. И учась, я заодно показываю зрителю, как пьют вино, как делают оливковое масло, как пекут хлеб в том или ином регионе. Ну, и делюсь рецептами, которым научилась.
Денис Корсаков, Комсомольская правда
|