|
Советские фильмы востребованы и сегодня
В Москве проходит 31-й кинофестиваль, за которым следят мэтры кино, критики, зрители... Кинорежиссер Эльдар Рязанов – частый гость фестивалей, которые, по его словам, «дают необходимую подпитку». О критиках и режиссерах, современном кино и своих новых работах Эльдар РЯЗАНОВ рассказал в интервью «Новым Известиям».
– Эльдар Александрович, правда ли, что актеры, соглашаясь на роль в ваших картинах, прежде всего руководствуются не размером гонорара, а идеей, а иногда снимаются и бесплатно?
– Да, это точно. Главное – интересный сценарий и хороший режиссер. Настоящие актеры это понимают. Например, в «Старых клячах» четырем суперактрисам – Гурченко, Крючковой, Ахеджаковой, Купченко – сказали, что платить им будут просто копейки. И Люся ответила: «Ну что ж, девочки, зарабатывать будем в следующий раз». И все согласились. Любовь – она ведь не обязательно за деньги, понимаете? Есть киноработы, конечно, которые люди делают только ради денег, ради фестивалей, ради каких-то низких желаний. Раз уж об этом заговорили, выскажусь… Судя по тому, что происходит сегодня в Союзе кинематографистов, там людей, низких в своих устремлениях, немало. Как с той, так и с другой стороны.
– Вы всегда снимали картины для массового зрителя, а после выхода на экраны фильма «Андерсен» внезапно оказались в ситуации едва ли не арт-хаусного режиссера. Не все критики восприняли вашу картину положительно...
– Должен вам признаться, что я уважаю только – ну, за исключением трех-четырех российских кинокритиков – одного критика мирового масштаба по имени Франсуа Трюффо. Он понял, что это никчемная профессия, и сам стал кинорежиссером, классиком. Он доказал, что критикой заниматься не надо. Когда есть способности – ставь фильм, и все будет в порядке. Очень часто человек, который считает себя гением, чешет левое ухо не ближайшей рукой, а, изогнувшись, правой. А я очень простой, нормальный человек и этим горжусь. Хотя я понимаю, что, как большой художник, я себя в этот момент разоблачаю. Ведь я становлюсь на одну доску с обывателем. К примеру, я люблю музыку, где есть мелодия. И, как правило, песни, которые мне нравятся, поет весь народ. Я люблю фильмы, которые имеют сюжет, которые захватывают, которые заставляют плакать, переживать, а не идут «от ума». И выясняется, что и обычный, нормальный обыватель любит такие же картины. Конечно, есть арт-хаусное кино, которое открывает новые возможности киноязыка, но постепенно новации перестают быть новациями и становятся обычным делом. Многие режиссеры берут найденные приемы на вооружение, и дальше выясняется: было за этим новаторским фильмом содержание, будет ли оно актуально через 5–7 лет, когда оно перестанет быть новаторским? Если да, тогда кино остается жить, а нет – его забывают… Было все в истории кино: излишняя драматизация, попытки изгнать музыку. Долгое время среди режиссеров действовало четкое правило: не снимать своих жен. А теперь все изменилось. Кстати, у нас была частушка, которую мы пели на юбилее Михаила Ильича Ромма: «А как поступил юбиляр с Кузьминою, узнает советский народ. Он сделал артистку своею женою, все делают наоборот»… Я не думаю, что в моем кино есть какая-то одна определенная позиция.
– Почему «Андерсена», который получил приз зрительских симпатий на недавнем Международном кинофестивале в Чебоксарах, вы сняли сравнительно недавно? Сняли бы лет 15 назад, это было бы настоящим открытием...
– Дело в том, что я хотел его снять еще в 1980-х годах. Тогда, роль Андерсена предназначалась для Иннокентия Смоктуновского. Мы с Эмилем Брагинским искали какие-то сюжеты и подумали: «А вот что, если снять об Андерсене?» Мы о нем ничего не знали. Но больше всего нам запала в душу легенда о том, как датский король надел желтую звезду и поехал по городу, в то время как была оккупация фашистами Дании. И просто подумали, что вот пример того, как искусство изменило менталитет нации.
– Как сложилась судьба фестиваля «Музыка в кино», который вы задумывали осенью прошлого года?
– Его постигла печальная участь – нет денег. Это жаль, потому что музыкальные картины у нас в стране имели и наибольший успех у публики.
– Стало быть, фестиваль постигла участь многих проектов, замороженных в связи с кризисом. Где же выход из этой ситуации?
– В 1921 году Совнарком пригласил на свое совещание одного старого еврея. И сказали: «Вы знаете, мы строим социализм, но нет денег. Что вы нам посоветуете?» Он сказал: «Но если нет денег, то не строят». Тогда его спросили: «А где же выход?» Он говорит: «У вас два выхода: через Спасские ворота и через Боровицкие». Понимаете? Так что у нас тоже очень много выходов.
– Сейчас вы монтируете фильм, сделанный по вашим стихам. Расскажите, пожалуйста, о нем...
– Ну, это самодеятельность… Я за этот фильм вообще не получаю ни копейки, надеясь на дивиденды в будущих снах. В начале 1990-х годов образовалась такая группа людей, которые провозгласили, что будут прокатывать только отечественные фильмы. Никто тогда не ходил на наши фильмы. А сейчас это одна из самых крепких, самых сильных прокатных фирм, потому что ностальгия по советским фильмам, хорошим российским фильмам велика и они востребованы. И вот глава этой фирмы решил сделать подарок. Себе и мне, очевидно. У него были лишние деньги, он решил снять картину о том, как Рязанов читает свои стихи. Нанял оператора, редактора и гримера. Мы ездили по разным местам, снимали. Это было довольно мучительно. Потому что я свои стихи наизусть не знаю, хотя знаю огромное количество чужих стихов. Сейчас съемки подошли к концу, я сижу с монтажером. С которым я монтировал немало картин, в том числе и «Невероятное приключение итальянцев в России», «Старые клячи», «Андерсена»… Если получится, может быть, какой-нибудь телеканал осенью это покажет. Но это явно не фестивальное кино. И за границу его не повезешь. Стихи вообще плохо переводятся на другие языки. Не все владеют таким невероятным даром, как Маршак, который сделал Роберта Бернса и Шекспира национальными русскими поэтами. Это невероятно! Кстати, про Маршака я могу вспомнить такую вещь. Как-то сидел он в приемной министра кинематографии Большакова, тот его все не принимал, не принимал. А Маршак какую-то сказку написал. Хотел предложить. В итоге он написал записку и попросил секретаршу передать министру. А сам встал и ушел. Там было написано: «Иван Григорьич Большаков, у Вас немного Маршаков».
– Классике вы всегда уделяли немало внимания, когда снимали, например, «Жестокий романс». Что еще из русской классической литературы вы бы сейчас поставили? Может быть, «Горе от ума»?
– Нашему времени нужен свой Грибоедов, который написал бы про нынешний день аналогично сильным языком. Тогда это можно и поставить.
– Что вам дают кинофестивали, на которых вы бываете?
– Вы знаете, я с удовольствием всегда их посещаю. Это такое эгоистическое удовольствие. Так сложилось, что меня на территории советского и постсоветского пространства люди встречают очень хорошо. И поэтому каждый раз это подпитка какой-то невероятной энергией, чувствами нежности, любви, дружбы. Это очень важно.
Источник: Владимир Преображенский, Новые Известия
|