|
Александр Михайлов: «Все брошу и уеду прочь от цивилизации »
Александр Михайлов – настоящий русский мужик. Как и его герой из фильма «Любовь и голуби», однажды он ушел от жены, с которой прожил 30 лет, однако обратно, как Василий Кузякин, не вернулся. В 58 лет нажил внебрачного ребенка, третьего. На кинофестивале в Ульяновске он получил приз за лучшую мужскую роль в фильме «Разжалованный».
Не люблю кино, где море крови и трупов
– Этот фильм, снятый Владимиром Тумаевым, сравнивают с «Утомленными солнцем-2» Никиты Михалкова, но не в пользу второго. А вы, Александр Яковлевич, что по этому поводу думаете?
– Я много раз говорил, что не люблю кино, где море крови и трупов, но это не значит, что я не принимаю картину Никиты. Как сказал замечательный актер Леша Петренко, сыгравший в картине эпизодическую роль, «Предстояние» – это фильм завтрашнего дня, нынешний зритель не готов к его восприятию. Также хочу процитировать потрясающее высказывание великой Нонны Мордюковой: «Современный кинематограф, как помойка: открыли пошире ворота – и хлынула оттуда вся нечисть». А еще она точно сказала про телевидение, назвав его «цианистым калием». Сидят люди за столом, жуют кашу и наслаждаются ток-шоу, где на экране показывают их жен, любовниц, их самих. А Михалкова я люблю, из его работ мне больше всех близка «Урга – территория любви» – нет ничего более гениального. Я сам вырос среди бурят и монголов, но он так правдиво снял, что я почуял запах степи, воли и ветра.
– В конфликте вокруг Союза кинематографистов тоже поддерживаете Михалкова?
– Я хорошо отношусь к Марлену Хуциеву, но Михалков мне ближе. Жаль, что сбываются предсказания Ивана Ильина. В 1947 году он написал: «В 90-х годах к власти придут демократы, будут грабить народ, как в 17-м году, раздробят Россию на 21 государство, замкнется исламский пояс, вспыхнет война на Кавказе, начнется гражданская война в России…» Война идет страшная, причем на духовном уровне. И неизвестно, где больше жертв. Страшная вещь – манкуртизм (пренебрежение к своей национальной культуре. – Авт.). Манкурты обожают шутить и развлекаться.
– У вас был долгий период, когда вы совсем не снимались…
– Да, я отказывался от многих сценариев со «стрелялками», кровищей и развратом, от рекламы. Но мой час снова настал, и я снялся в фильме о войне «Разжалованный» Владимира Тумаева, а затем в его комедии «Китайская бабушка». Ведь что для актера важнее всего? Найти своего режиссера!
– Сейчас на всех кинофестивалях режиссеры и продюсеры сетуют, что остро не хватает семейного кино. А что вы относите к этому понятию?
– Я считаю, мои картины «Мужики», «Любовь и голуби», «Китайская бабушка» стопроцентно соответствуют критериям семейного кино. «Одиноким предоставляется общежитие» – так вообще многосемейное. Такие фильмы нужны по той простой причине, что без семьи не может быть государства. Слово «семья» скоро станет анахронизмом, потому что сейчас мало где встретишь «семь я». Если одного родят – уже хорошо. Семью пытаются низвести на уровень животных отношений. Время сегодня безобразное, то есть – «без образа». Примитивные слоганы и сквернословие в жизни и на экране стали нормой. Взять тот же «Камеди Клаб» – словесный понос и отсутствие Божьего камертона – стыда. А «Дом-2» – натуральный публичный дом. Но я отношусь к этому философски, стараюсь не ввязываться в маразм, происходящий вокруг. Уверен: чувство стыда и меры, присущее Руси, возобладает.
С Иваном Грозным шутить нельзя
– А правда, что вы не хотели сниматься в «Мужиках»?
– Да, потому что мне показалось неправдоподобным, что человек взял троих детей и собаку в придачу. Кто бы мог подумать, что зрители-мужики станут плакать?!
– Говорят, сейчас идут разговоры о съемках «Мужиков-2»…
– Я знаю, что собирались снимать сиквелы и «Мужиков», и фильма «Любовь и голуби», но, на мой взгляд, это просто высасывание из пальца, выдумывание. К примеру, «Ирония судьбы-2» провалилась. Исключения, конечно, возможны, но я их не видел пока.
– Ваши творческие встречи с публикой проходят под заголовком «Экология души». Что это значит для вас?
– Каждую свою встречу со зрителями я начинаю со свечи – маленького огонька, внутренне читаю молитву. Диалог с высшими силами возник во мне после того, как я пережил драму, связанную с ролью Ивана Грозного. Теперь я знаю, что всякое слово, мысль, смерть – материальны. Я долго настаивал на том, чтобы из названия спектакля «Смерть Ивана Грозного» убрали первое слово. Я даже вставал на колени перед худ-руком Малого театра Юрием Соломиным, чтобы он прислушался ко мне. Разве нет закономерности в том, что шесть артистов, игравших эту роль в разных театрах и картинах, скоропостижно ушли из жизни?! Отец Боярского умер в костюме Грозного на генеральной репетиции. Последняя роль Евстигнеева в фильме «Ермак» – Грозный. Я после репетиций не мог восстановить силы по полдня. После шестого спектакля ехал за рулем в 70 километрах от Москвы, как вдруг из горла хлынула кровь, потерял почти два литра. Я решил, что это конец, приготовился умирать. Как вдруг приехал мой коллега по театру Александр Потапов, он и сам не понял, почему оказался в том месте. Какая-то женщина ему сказала, что надо ехать…
В Склифе мне объяснили, что произошел разрыв аорты, однако огромный тромб остановил кровь. Затем мне вырезали две трети желудка, потом был заворот кишок, операция, потеря 20 килограммов веса. И только после этого название спектакля поменяли на «Царь Иоанн Грозный».
– Жуткая история…
– А ведь мы всё делаем своими руками, потому что не ведаем экологии души. Я сам проверял на лотосе: сказал ему плохое слово – цветок тут же сомкнул лепестки, сказал хорошее – снова раскрылся.
Вообще, я прошел большую школу жизни, в 18 лет уже бороздил Тихий океан, в 19 лет поседел как лунь. Прошел через огромное количество классики. Играл в пьесах по произведениям Чехова, Достоевского, Островского. У меня 80 кино- и 60 театральных ролей. Это дает право кое-чем поделиться. В 65 лет нахожусь в нормальной форме, хотя спортом не занимаюсь. Благодарю за это предков – семейских старообрядцев. Может, для того я и вернулся с того света, чтобы набрать курс во ВГИКе. Рад, что у всех моих воспитанников есть внутренняя освещенность. Говорят, что молодежь сегодня «не та», но во времена Софокла и Сократа было то же самое.
Старообрядчество мне ближе
– Вы много ездите по стране. Что вас сейчас волнует?
– В прошлом году объездил весь Дальний Восток. Мы плыли по реке Уссурийке, и я насчитал четыре пограничные вышки, где вместо военных были муляжи. Меня это очень задело. Цепляет, что из-за распрей между Россией и Украиной сейчас наш Черноморский флот в 18 раз слабее турецкого, что в последние годы уничтожены 23 тысячи деревень и 11 тысяч находятся в полнейшей разрухе. Невольно вспоминается высказывание Дзержинского: «Оставить в России 50 миллионов рабов и люмпенов на одной восьмой территории». Никогда не прощу Троцкого за высказывание: «Пусть в России погибнет 90 процентов русских – в качестве хвороста для разжигания мировой революции». Я не хочу, чтобы моих дочерей и внучек насиловали китайцы! Эта территория завоевана не нами, а нашими предками, и наша задача – ее сохранить. И когда через границу вывозят без налогового досмотра 23 состава с кедром и 400 медвежьих лап, меня это волнует. К счастью, таких, как я, немало среди актерской братии. Перефразируя великого поэта, скажу: «Актером можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!»
– Вам знакомы симптомы звездной болезни?
– Были моменты, но благодаря закалке, данной мне моими предками, я все короны, погоны и ордена мигом сбрасываю. Я также против всяких званий, потому что они нужны только для чиновников, как оберег от их хамства. Стараюсь со всеми общаться на равных либо немного снизу. Всегда улыбаюсь в ответ. Стараюсь избегать слов «талантливый», «гениальный», хотя считаю, к примеру, Дмитрия Дюжева потрясающим актером: в нем есть трогательность. Я долго буду разгадывать загадку его образа в фильме «Остров», хоть он там и не главный персонаж, но все же очень яркий. Я – человек православный, но не ортодокс, тем не менее должен признаться, что старообрядчество мне ближе. Это уникальное явление в истории России…
– Вы всерьез увлекаетесь историей?
– Я бросаю свои помыслы в ведическую Русь. Убежден, что назревает переворот в истории. Не чухломой мы были до принятия христианства! Наш куцый алфавит в 33 буквы не дает права говорить о высокой духовности. Вернется настоящая письменность, основанная на 144 рунах, каждая из которых несла в себе образ. Мне нравятся слова крепостного Ивана Флягина из «Очарованного странника», уже пожилого: «Смутные времена чувствую, смута идет». Ему отвечают: «Да какая вам разница, вы-то свое уже пожили?» А он в ответ: «Я рясу сниму, а амуничку надену, мне за русский народ пострадать очень хочется». Вот и мне так же.
– Вы построили большой дом, о котором всегда мечтали?
– Пока осилил только строительство гаража и бани, в которой мы временно и живем. У меня там даже купель есть. На дом не хватает финансов. Посадил сад, родил четверых детей. Я – счастливый человек. Люблю порой прислониться спиной к дереву, особенно к кедру, я вырос среди них. Знаю, что такое звенящий кедр и кедровое молоко – выжимки молодых ядрышек кедровых орехов, смешанные с ключевой водой. Такой напиток полезней коровьего молока в 14 раз и раза в три – козьего. Кедр живет до 400 лет, и за 60 лет до своей естественной кончины он начинает звенеть, иглы идут по космосу, как подсолнухи по солнцу.
– Известно, что вы поддерживаете анастасиевцев, которых считают сектой…
– Да, я много лет дружу с Володей Мегре, прочитал все его девять книг. Он открыл уникальный пласт Древней Руси, только за это ему стоит поставить памятник. Поменьше слушайте Дворкина, Чаплина, Курагина и других гонителей анастасиевцев, они столько грязи вылили на Мегре и его последователей, но она, к счастью, к ним не прилипает.
– А Мегре вас случайно не познакомил с той самой Анастасией?
– Давайте оставим загадку, ведь уже есть печальная история, когда цивилизация вмешалась в жизнь таежной семьи Лыковых, и это закончилось катастрофой. Выжила только одна женщина из всей семьи.
– Вы поддерживаете идею, что нужно покидать города, уходить в тайгу?
– Конечно, хотим мы того или нет, но так будет. Мегаполисы, закованные в асфальт, губят человеческое нутро. Я тоже скоро уеду прочь от цивилизации, все брошу и уеду.
За сына избил начальника санчасти
– Вы уже помирились со старшим сыном?
– У меня с Костей все в порядке. Конечно, какому ребенку понравится, что отец ушел от его матери к другой женщине? Это понятно. Я слушаю эфиры Кости на радио «Максимум», он смотрит мои картины, общаемся. Внуку Александру-второму – уже 15 лет.
– Почему ваш сын пошел не в актеры, а на радио?
– Костя без моего ведома поступил в Театр-студию Олега Табакова, никто не знал о нашем родстве – фамилия-то у меня распространенная. Через пару лет они повздорили с Олегом Павловичем, и Костя бросил учебу. А я сгоряча отправил его служить в армию, там его зверски избили, спустя год я нашел его в медсанбате, гниющим заживо. В гневе я избил начальника санчасти. Добился, чтоб сына комиссовали.
– Расскажите о своей второй семье.
– Моя супруга Оксана – врач, моложе меня на 23 года, хотя родились мы в один день – 5 октября. Я знал ее до этого лет 25, мы с ее покойным мужем Владимиром Васильевым работали в одном театре. Я как к родному отношусь к ее сыну Владиславу, усыновил его, а в 58 лет стал отцом чудесной девочки Акилины. Моя мама так и не нашла общего языка с моей бывшей супругой Верой (актрисой Верой Мусатовой. – Авт.), а меня она очень любила и прямо говорила: «Женитесь!» Мы с Оксаной пытались перебороть нарастающие чувства, но это было выше нас. Расписались после рождения дочери. Оксана – генеральный директор моего продюсерского центра. Еще у меня от актрисы Ольги Кузнецовой есть внебрачная дочь Анастасия, ей 17 лет. Мы в прекрасных отношениях. Так что мне нечего скрывать.
Источник: Радмила Воронина, "Собеседник"
|