| Интервью Амаду Мамадакова
газете «Московский Комсомолец»
— Амаду, до съемок в «Монголе» что вы знали о Чингисхане?
— Изучал в школе и наслышан от наших местных стариков. Сам я из рода кыпчаков,
который был самым воинственным у нас на Алтае. О моих предках ходят легенды: одни
старики утверждают, что кыпчаки воевали на стороне Чингисхана и даже состояли
в его охране. Другие — что кыпчаки поддерживали противников Чингисхана. Я же думаю,
что в те сложные времена они могли быть то по одну сторону баррикады, то по другую.
— А когда стали сниматься, ваше отношение к Чингисхану изменилось?
— Я всегда испытывал к нему чувство уважения. Думаю, как и все азиаты. Для
монголов он вообще как бог, а в Азии — символ целой эпохи. И, наверное, каждый
азиат мечтал бы сыграть Чингисхана. Во время работы над ролью уважение к нему
только усилилось. Я периодически перечитываю материалы о Чингисхане, о том, как
тогда жили люди, как ели сырое мясо, как складывали его под седло лошади. Ведь
воинам некогда было варить: мясо вялилось прямо под седлом.
— Страшно играть его врага?
— Cкорее было чувство противоборческого азарта... Ведь враг Чингисхана — это
второй Чингисхан, тоже сильный человек. Думаю, для каждого азиатского актёра этот
фильм важен, чтобы хоть немного прикоснуться к легенде...
— На каком языке проходили пробы?
— В Москве я встречался с актёрами, которые говорили на русском. Несколько
сцен было с буряткой. Сначала на русском, потом она — на бурятском, я — на алтайском,
чтобы на разных языках попытаться почувствовать друг друга.
— А играли на каком языке?
— На внутреннемонгольском.
— Как в свободное время общались с коллегами?
— На английском с помощью переводчика. (Смеется.) Но вообще-то, когда хочешь,
языковой барьер перестаёт существовать. Можно же общаться взглядами, жестами,
шутить. Мы в основном балагурили. Главный объект для приколов — звукооператоры
Бруно и Лоран. Например, такой случай. Они ушли на съёмку, а я уговорил гостиничную
сотрудницу-китаянку написать на бумажной ленте слово «карантин», поставить печать
и заклеить дверь. Когда Бруно и Лоран вернулись, увидели опечатанный гостиничный
номер, побоялись войти — китайцы зря не напишут. Долго топтались у двери, как
бедные родственники. Потом Лоран всё-таки догадался, что это я их разыграл. Мы
же часто шутили друг над другом.
— Снимали именно там, где всё когда-то и происходило?
— Да. Там очень красиво и интересно. В рюкзаке носишь три сезона: в любой момент
может начаться дождь или выпасть снег. Кроме того, я раньше слышал, что монголы
боятся грозы. У нас на Алтае тоже грозы с молниями. А на съёмочной площадке видел
такую грозу — думал, с ума сойду! Представляете, бескрайняя степь, через которую
проносится буря, и молния через весь небосклон... А в первый съёмочный день во
Внутренней Монголии группа утром поехала в горы. Женщин с собой не взяли. На вершине
росло дерево, с помощью которого мы принесли жертвоприношение Будде — повесили
на ветви белые ленточки и попросили благословения на съемки. Около дерева оставили
еду, молоко, вино. И полчаса молились.
— В фильме «Звезда» вы окуривали себя травой-оберегом. Здесь не пришлось шаманить?
— Нет, но я очень обрадовался, когда мы поехали к этому дереву. Ведь мы приехали
на чужую землю, да еще с такими ответственными съёмками. Во всякие проклятия Чингисхана
я не верю. Но был важен первый шаг — с чем ты пришел.
— Стрелять и ездить верхом вы хорошо умеете и так. А чему новому вы научились
на съемках?
— Пришлось вспоминать всё, чему учился в детстве. У меня было семь лошадей.
Не думал, что мне это может пригодиться! (Смеется.) Потом мне один монгол показывал,
как тогда держали нагайку, дубинку, сидели на лошади. Ведь посадка на лошади —
важная деталь — у каждого народа принято по-своему.
— Трюки выполнять приходилось?
— В фильме нет. Но я так сдружился со своей «съемочной» лошадью, что каскадёрил
с ней в свободное время: играли, резвились, возились. Она могла в шутку лечь,
встать на дыбы. И даже выучила слово «экшн», заслышав которое, рвалась вскачь.
Меня, конечно, поразил профессионализм нашей группы. Бодров как-то решил снять,
как солнце садится за гору. Техники за несколько минут втащили на вершину камеру,
рельсы и прочие прибамбасы. А я еле-еле за ними успевал. Отсняли за полчаса, и
так же быстро потом все оттуда убрали.
Источник: газета «Московский Комсомолец», 13 июня 2006 года
|
